Юкина И.И.

ИСТОРИЯ ЖЕНЩИН: НОВЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

Процессы изменений, идущие в современной отечественной историографии, вызваны ревизией истории страны, падением идеологического контроля и, что особенно важно, отказом от марксистского подхода, марксистской методологии исторического исследования. Современные попытки историков реконструировать историческое прошлое не только с позиций классового анализа, толкает их на поиски новых аналитических подходов, нового теоретического обоснования процесса познания прошлого и ставит перед ними проблему освоения новых теоретических подходов и новых методов исследования. Этот процесс, как и процесс установления новых научных интересов и приоритетов в современной историографии протекают довольно болезненно.

Вопросы что изучать в истории и как изучать историю встали на повестку дня современной российской исторической науки.

С одной стороны, очевидно, что историческая наука переживает методологический и методический кризис и нужно обновление, некий прорыв. С другой стороны, такая инновация как появление некоторого числа новых направлений и отраслей исторического знания вызывает опасения по поводу дифференциации исторической науки и воспринимается как разрушение собственно исторической науки как особой формы познания. Встал вопрос о возможности синтеза всех "историй", их совместимости, о принципиальной возможности построении целостного исторического знания.

Женская и гендерная история, обозначая собой новое направление в историографии, новую субдисциплину исторической науки, отходит от изучения сфер политики и экономики и поворачивает историю лицом к Человеку, переключая внимание историков на изучение внутреннего мира человека, практик его частной жизни. Проблемы политики, экономики рассматриваются здесь сквозь призму их видения с позиций человека, как контекст, структурные условия жизнедеятельности людей исследуемой исторической эпохи. Этот поворот демонстрирует и переход от масштабных исследовательских тем в истории к микроуровневым. И хотя эта тенденция демонстрирует одну из перспектив развития отечественной исторической науки, воспринимается она довольно проблематично.

Некоторым ученым эта тенденция микроуровневых исследований представляется упрощением и опрощением проблематики, понижением статуса и значимости их науки.

Представляется, что эта позиция - наследие марксистского видения исторического процесса, с его определением в качестве значимых для человеческой цивилизации только крупномасштабных политических событий, экономических потрясений и невниманием к отдельным индивидам, к человеческой личности и к изменениям, происходящим на уровне ментальности, обыденной жизни.

Другая проблема, заключается в том какими методами можно исследовать процессы, происходящие на уровне обыденной жизни? На основании каких методологических подходов, то есть с учетом каких теоретических перспектив научного анализа изучается социальная реальность?

Очевидно, что классовый подход не улавливает изменений, происходящих на уровне внутреннего мира человека, его частной жизни. Развитие человеческой цивилизации по марксистской схеме игнорирует проблемы отдельной личности, малой социальной группы. Счет идет на классы, определяемые жестко по экономическим признакам. В то время как далеко не участники исторического процесса и не во все исторические эпохи укладывались в эту схему.

Именно поэтому историю женщин, гендерную историю, академическое сообщество воспринимает с некоторым сомнением, и даже с подозрением. Раздаются голоса, предлагающие решать проблемы развития гендерной истории только "в общем контексте реформирования исторической науки".¹ Высказываются сомнения о целесообразности использования новых для истории методов смежных социальных наук, что органично присуще женской и гендерной истории, и что по мысли оппонентов ведет к превращению истории из гуманитарной науки в социальную.² Оказывается, что это тоже плохо. На мой взгляд, эти претензии - попытка отказа новым подходам (в данном случае гендерным) в исторической науке в их законном праве на легитимацию в современной историографии, в которой последняя, к слову говоря, так нуждается.

Эти взгляды, которые разделяет определенная часть академического сообщества, ставят вопрос в плоскости наличия оснований для выделения истории женщин, гендерной истории в отдельную отрасль исторической науки. Потому как, что совершенно очевидно и несомненно, женщины всегда присутствовали в отечественной историографии, прежде всего и особенно, в темах обрядности, традиций, быте русского народа.

В последние годы все больше российских историков соглашаются с той мыслью, что в рамках традиционной историографии, изучающей "значимые" социальные события в сфере политики, экономики, официальной культуры, женщинам отводилось и до сих пор отводится место общего фона, "молчаливого большинства". Существование женщин всем очевидно, но их голосов мы не слышим. Они не вписаны в историческое полотно. Все "женское" - женский опыт, женские практики, женский вклад в становление человеческой цивилизации не включены в "историческую реальность", сконструированную по законам традиционной историографии. В ней женщины предстают либо как исключение из правил, как, например, образ Марфы Борецкой или других немногих известных "исторических" женщин,³ либо рассматриваются по отношению к мужчине в темах семьи и быта.⁴

На самом деле актуализация проблемы "женской составляющей" в истории - инновация не сегодняшнего дня, как это может показаться. Это тема впервые зазвучала в середине 19 века. "Женский вопрос", который был в то время предметом общенациональной дискуссии, проблематизировал "женскую" тему, обратил на нее внимание ученых разных специальностей и историков в том числе.

В середине 19 века, под давлением "женских" социальных проблем, поднятых и обнародованных женским движением, российская женщина впервые стала объектом исторического исследования. Именно тогда были определены новые предметы исследований и применены новые подходы в историографии. В середине 19 веке - начале 20 вв. появилось множество исследований, посвященных женщинам различных социальных групп и классов, освещающих проблемы женщин разных стран и эпох. Историки, этнографы, историки литературы, юристы, публицисты и литературные критики активно взялись за разработку женской темы в истории.⁵ К историческим трудам, традиционно конструирующим публичную сферу как единственно значимую, добавилась тенденция исследования сферы частной, тоже как значимой.

Тогда произошла и смена исследовательской парадигмы. Эпистемологическим основанием этих исследований выступила концепция либерализма, с ее основополагающими идеями о равных правах и свободах граждан, о развитии демократических институтов, правового государства и гражданского общества.

Исследовательская задача была обозначена как "открытие" женщин в культуре, искусстве, политике прошлого, внимание к достижениям современниц и возвращение женщин в отечественную историю. Онтологически эта задача была связана с задачей изменения положения женщин в сторону их равного с мужчинами статуса. Работы Шульгина В.Я.,⁶ Забелина И.Е.,⁷ Мордовцева Д.Л.,⁸ Михневича В.О.,⁹ Шашкова С.С.¹⁰ и др. можно считать первыми профессиональными разработками темы с позиций определения роли женщин в историческом и культурном развитии общества.

Объектом этих исследований второй половины XIX столетия стала именно женщина, а предметом - особенности ее жизнеустройства, особенности ее социальных практик, место женщины в историческом процессе, ее влияние на социальные, культурные, политические и экономические сферы жизнедеятельности общества.

В этих исследованиях господствовала установка на обнаружение "исторических женщин" и сохранения их имен в истории. Этот подход, получивший в современной исторической науке название "добавление женщин" ("adding women") в историю, впервые проявился в 19 веке. Женщина включалась в историческое исследование как субъект социальных процессов. Движение либерального феминизма прямо и косвенно поддерживало этот процесс, как и само стремление женщин войти в науку (историческую в том числе) и стать самостоятельными исследователями, в данном случае историками.

Например, известный в то время историк В.О.Михневич реконструировал типы "исторических" женщин через изучение и описание их социальных ролей. Так, он описал несколько типов женщин XYIII столетия: хозяйка и помещица, артистка, ученая, писательница, благотворительница.¹¹ Разработка жизнеописаний "исторических женщин" был одним из самых очевидных и простых способов включения женщин в историю и, в то же время, одной из самых популярных тем среди читающей публики.

Другой историк Д.Л.Мордовцев опубликовал несколько томов с исследованиями женских биографий.¹² Он пошел дальше и предложил новую исследовательскую стратегию - увидеть историческую эпоху через роль в ней женщины. Другими словами, он предложил новую методологию. По этому поводу он писал, что "история русской женщины не только пополняет собой русскую историю вообще, но и уясняет ее более, чем вся сумма прочих исторических материалов",¹³ "<...> почти каждая женщина, так или иначе выдвигавшаяся из ряда личностей, не замечаемых и не сохраняемых историей, является таким хорошо отполированным историческим рефректором, в котором можно видеть если не всю современную ей эпоху, то, по малой мере, самые характеристические ее стороны, потребности, стремления".¹⁴ Здесь присутствует и заявление нового исследовательского подхода, и различение "истории русской женщины" и "русской истории вообще", и фиксация факта не сохранения женских имен в истории. Проблема была поставлена. Реализовать ее оказалось значительно труднее, так как инструментарий (методологический подход, понятийный аппарат, методы исследования), необходимый для такого анализа, еще не сформировался. Историческая эпоха накладывала свои ограничения.

С одной стороны, движение предоставляло методологическое основание для исследований женщин в виде феминистской теории в ее варианте рубежа 19-20 веков, которая выступила основанием для критики научных концепций, прежде всего биологических, на базе которых строились исследования. Феминистская идеология, критика, продвигаемые движением, способствовали постановке проблемы изучения роли женщины в истории.

С другой стороны, российское женское движение, феминистское движение первой волны прямо и косвенно выступало инициатором и социальным заказчиком исследований роли женщин в истории. В итоге, тема исторического прошлого женщин, ставшая уже традиционной, получила новое звучание и наполнение.

Принципиально новый этап в исторических исследованиях женщин наступил с вхождением в историческую науку самих женщин. Женщина перестала быть только объектом исследований, но стала и активным субъектом процесса создания "нового" знания в истории, представила "женский" взгляд в историографии.

Исследовательская задача обновилась, постановка проблем и идеология работ изменилась. История женщин стала исследовать темы истоков и причин гендерного неравенства, труда женщин в публичной сфере как стратегии женской эмансипации, проституции как квинтэссенции женского подавления и угнетения. На основе феминисткой критики науки стала развиваться новая методология. Понятийный аппарат также обновился. Терминами женской истории первой волны выступили такие понятия как "женский вопрос", "женская эмансипация", "женская культура", "феминизм", "женское движение".

Развитие "женских исследований" ("women's studies" первой волны) силами активисток феминистского движения первой волны, проявившееся в Западной Европе, повторилась и в России.

Историю женщин писали и активистки, и лидеры женского движения, осмысляя феномен движения, причины, его породившие, свой личный опыт и мотивы своего участия в нем. А.Н.Шабанова, врач и председательница Русского Взаимно-благотворительного общества, писала историю женского врачебного образования и российского женского движения¹⁵. А.М.Евреинова, доктор права, активная участница движения, создавала историю развития женских прав и законодательтва в отношении женщин.¹⁶ Н.Мирович, член Центрального Бюро Союза равноправия женщин, разрабатывала тему английского суфражизма и российского феминизма. А.В.Тыркова, писательница и журналистка, член Всероссийской Лиги равноправия женщин и партии кадетов, создала фундаментальное жизнеописание А.П.Философовой, одной из основательниц женского движения России.¹⁷

Таким образом, женская история как практика написания истории женщинами о женщинах¹⁸ зародилась в конце XIX века и развивались как когнитивная практика движения, востребованная и поддержанная им. Результаты исторических исследований, так же как и результаты всех "женских исследований", а развивались они тогда в литературе,¹⁹ политике,²⁰ экономике,²¹ - осмыслялись участницами движения и встраивались в его практики.

Участницы российского женского движения хорошо понимали смысл и цели подобных научных изысканий, так как они были хорошо образованными женщинами.

Таким образом, от первых любительских изысканий, публицистических и популярных работ в истории до появления в начале ХХ века исследований монографического характера, опиравшихся на специальные исследования и отражавших мировоззренческие установки авторов - таков путь развития женской истории усилиями женщин.

В качестве примера можно вспомнить автора фундаментального исследования по женскому образованию Е.О.Лихачеву,²² историка российского женского движения Е.Н Щепкину,²³ статистика и историка М.К.Горбунову, профессора истории А.Я. Ефименко, разрабатывавшую тему русской крестьянки.²⁴

Заметим, что практически все женщины-историки были участницами женского движения. Фактор женского движения повлиял на развитие "истории женщин" как направления в традиционной историографии не только по причине участия в нем женщин-историков, но и по причине определения нового предмета исследований, новых направлений и тем; понятийного аппарата, по причине иного духа и идеологии работ.

Новая постановка вопроса изменила характер и мужских исследований в сфере женской истории. Темы прав женщин, их социальная активность, новые социальные роли, влияние на жизнь общества стали предметами исследований мужчин-историков. ²⁵

Но принцип "добавления" не позволил вписать женщин в историческое полотно "большой" истории. Принципы конструирования исторического знания, базирующиеся на реконструкции как значимой публичной сферы, отторгали женскую составляющую. После изменения политических условий, спада движения, история женщин оказалась забытой.

Состояние современной, постперестроечной отечественной истории женщин определяется наличием новых методологических возможностей и методов исследования. Понятие "гендер", появившееся в зарубежной историографии в 1980-х годах, сегодня стало ключевой категорией анализа в зарубежной истории женщин и гендерной истории. Десятилетие спустя оно появилось и в отечественном академическом дискурсе.

Новое теоретическое обоснование, новый понятийный аппарат дали импульс исследованиям в сфере женской истории. Российская историческая наука хотя и медленно, но осваивает этот понятийный аппарат и его теоретическое обоснование. Гендерный статус, гендерные модели поведения согласно вышеуказанным теориям не задаются природой, не обусловлены женскими биологическими и психологическими качествами, а предписываются институтами социального контроля, культурой, традициями и обычаями. Воспроизводство гендерного сознания происходит на уровне индивида и это постоянно воспроизводящееся под воздействием культуры гендерное сознание "поддерживает сложившуюся систему отношений господства и подчинения во всех сферах".²⁶

Значительно слабее в современной истории женщин (по сравнению с первым этапом развития истории женщин) выражена феминистская компонента - идеологические позиции и установки самого исследователя, так и поддержка исследований в сфере истории женщин со стороны женского движения.

Современная российская история женщин развивается в двух направлениях. Первое - литературно-описательное, конструируемое все по тому же принципу "добавления", на основании старых методологических подходов (описательного, марксистского) и соответствующего им понятийного аппарата. Второе - новая история женщин, вобравшая в себя новые теоретические обоснования: обновленную феминистскую теорию и ее производные - теорию социального конструирования реальности, теорию социального конструирования гендера, призванных исключить биологический и психологический детерминизм, а также соответствующий им новый понятийный аппарат.

Понятие "гендера" как первичного означения власти ориентирует исследователя на изучение властных иерархи1 и включает в предмет исследований властные отношения. Вот почему под новой историей женщин понимается междисциплинарное научное направление (субдисциплина истории и женских, гендерных исследований) и одновременно новая исследовательская стратегия, основанная на гендерной методологии и феминистской идеологии, объектом которой является женщина, а предмет которой составляют не только все аспекты жизнедеятельности женщин, но и институты социального контроля, власти, регулирующие неравномерное распределение материальных и духовных благ; формы, методы, механизмы угнетения и воспроизводства неравенства как факторы непосредственно определяющие все аспекты жизнедеятельности женщин. Что такое гендерная история - вопрос для отдельного рассмотрения. Одни исследователи понимают под гендерной историей историю, предметом исследования которой стала уже не история женщин, а "история гендерных отношений" (Л.П.Репина), ²⁷ другие - "диалог полов" (Н.Л.Пушкарева).²⁸

Но очевидно одно - то, что на практике оказалось совсем не просто "добавить" женщин в историческое полотно и сделать их "видимыми" в историческом процессе, в "исторической реальности".

Планка оказалась установленной очень высоко. Работы в сфере новой женской истории должны по определению демонстрировать методологический плюрализм, использование разнообразных методов, феминистские установки автора, хороший язык, позволяющий сделать исследование доступным читателю и достойным его внимания. Надежда на появление таких работ все-таки есть.

1. Носков В.В. История и "гендерная история". // Гендерная история в российском вузе: нужна ли она? // Гендерная история: pro et contra. Межвузовский сборник дискуссионных материалов и программ. СПб., 2000, с. 42.
2. Там же.
3. Карамзин Н.М. Марфа Посадница или покорение Новгорода. СПб., 1802; Иловайский Д.И. Екатерина Романовна Дашкова // Отечественные записки. 1859, т. 126.
4. Костомаров Н.М. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях. СПб., 1887; Платонов И. Браки и многоженство в Древней Руси. // Сын Отечества, 1831, № 15.
5. См., напр., Афанасьев А.Н. Литературные труды княгини Е.Р.Дашковой. // Отечественные записки. 1860, т. 126, с. 181-218; Буслаев Ф.И. Идеальные женские характеры Древней Руси. // Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. СПб., 1861, т. 2, с. 238-268; Веселовский А. Из истории развития личности: Женщина и старинные теории любви. // Беседа. 1872, № 3, с. 245-299; Ешевский С.В. Царствование Елизаветы Петровны. // Отечественные записки. 1868, № 5-7; Ефименко А.Я. Крестьянская женщина. // Дело. 1873, № 2; Забелин И.Е. Женщина по понятиям старинных книжников. // Опыты изучения русских древностей и истории. М., 1872; Михневич В.О. Женское правление и его противники. // Исторический вестник, 1882, № 2, с. 261-271; Шашков С.С. История русской женщины. СПб., 1879; Щапов А.П. Влияние общественного миросозерцания на социальное положение женщины в России. // Щапов А.П. Соч. СПб., 1906, т. 2, с. 55-101; Харламов И. Женщины в русской семье. // Русское богатство. 1880, № 3, с. 59-107; № 4, с. 57-111; Шульгин В.Я. О состоянии женщины в России до Петра Великого. Киев, 1850;
6. Шульгин В.Я. О состоянии женщины в России до Петра Великого. Киев, 1850.
7. Забелин И.Е. Домашний быт русских цариц в XVI-XVII вв. // Соч. в 2 тт. Т.2, М., 1872; Женщина по понятиям старинных книжников. // Опыты изучения русских древностей и истории. М., 1872.
8. Мордовцев Д.Л. Русские женщины нового времени. В 3 тт. СПб., 1874.
9. Михневич В.О. Русская женщины XVIII столетия. Исторические этюды. Киев-Харьков. 1895.
10. Шашков С.С. Исторические судьбы женщины. Детоубийство и проституция. СПб., 1871; Очерк истории русской женщины. СПб., 1972; История русской женщины. СПб., 1979.
11. Михневич В. Замечательные русские женщины. Мария Савишна Перекусихина. // Исторический вестник. 1899, т. 75, № 1, с. 96-117; Михневич В. Русская женщина XVIII столетия (Хозяйка и помещица). // Женское образование. № 2, с. 77-89; Михневич В. Русская женщина XVIII столетия (Писательница и ученая). // Женское образование. № 4, с. 227-246; Михневич В. Русская женщина XVIII столетия (Артистка). // Женское образование. № 5, с. 377-395; Михневич В. Русская женщина XVIII столетия (Благотворительница). // Женское образование. № 8, с. 513-528.
12. Мордовцев Д.Л. Русские женщины Нового времени: биографические очерки из русской истории. В 3 тт. СПб., 1874; Мордовцев Д.Л. Русские исторические женщины: Популярные рассказы из русской истории. В 3-х тт. СПб., 1874.
13. Мордовцев Д.Л. Русские женщины нового времени. В 3-х тт. СПб., 1874, т. 2, с. IX.
14. Там же.
15. Шабанова А.Н. Женские врачебные курсы. // Вестник Европы, 1886, № 1; Из первых лет женского медицинского образования в России. // К свету. Научно-лит. Сб. СПб., 1904; Очерк женского движения в России. СПб., 1912.
16. Евреинова А.М. Краткий очерк прав женщин в семье. // Первый женский календарь на 1905 г. СПб., 1905.
17. Тыркова А.В. А.П.Философова и ее время. Пг., 1915.
18. См., напр., Горбунова М.К. Положение женщин в средние века в Западной Европе. // Друг женщин. 1883, № 2, с. 56-68; № 3, с. 80-96; Евреинова А.М. Краткий очерк прав женщин в семье. // Первый женский календарь на 1905 г. СПб., 1905; Лихачева Е.О. Материалы для истории женского образования в России (1086-1856). СПб., 1899; Ее же: Материалы для истории женского образования в России (1856-1880). СПб., 1901; Материалы для истории женского образования в России. В 3-х кн. Кн. 1 (1086-1796). СПб., 1890. Кн.2 (1796-1828) СПб., 1893. Кн. 3 (1828-1856) СПб., 1895; Щепкина Е.Н. Воспоминания и дневники русских женщин. // Исторический вестник. 1914, № 8, с. 536-555; Щепкина Е.Н. Женское население Петербурга. // Образование, 1897, № 5-6, с. 218-232; Щепкина Е.Н. Женщины в русских университетах. // Вестник Европы. 1912, № 9, с. 362-377; Щепкина Е.Н. Из истории женской личности в России. Лекции и статьи. СПб., 1914; Щепкина Е.Н. Женское движение в годы Французской революции. Пб., 1921.
19. См., напр., Лухманова Н. Женщина как объект литературы. // Спутник женщин. Настольная книга для женщин под редакцией Н.А.Лухмановой. СПб., 1898, с. 36-43; Цебрикова М.К. Русские женщины-писательницы. // Неделя. 1876, № 13-14, с. 430-443; № 21-22; Щепкина Е. Женская личность в старой русской журналистике. // Журнал Министерства народного просвещения. 1912, № 7, отд.2, с. 80-119; Щепкина Е.Н. Дамские и модные журналы былых времен. Библиографическая заметка. // Союз женщин. 1909, № 5-6, с. 24-26; Щепкина Е.Н. Женские типы Пушкина.// Вестник Европы. 1911, № 6; Щепкина Е.Н. Литература о женщинах. // Союз женщин. 1909, № 7-8, с. 9-12;Чебышева-Дмитриева Е. Русская женщина в изящной литературе и журналистике. // Женское дело. 1900, № 8-9; Янчевская М.М. Женщины у Вейнингера. СПб., 1909.
20. См., напр., Вахтина М.Л. Роль женщины в исторической революции и другие доклады. СПб., 1911; Исполатова С. Самосознание женщины как фактор обновления общественного строя. Изд. 2-ое (доп). М. 1917; Клирикова О.Н. Женская культура. СПб., 1909; Кальманович А.А. Конечная цель женского движения. // Союз женщин. 1908, № 19, с. 3-7; Чеботаревская А. Женщины настоящего и будущего. СПб., 1909; Чего ждет русская женщина. Доклады, читанные на публичном собрании, организованном Всероссийской Лигой Равноправия Женщин 18 ноября 1916 г. Пг., Из-ние Всероссийской Лиги Равноправия Женщин, 1917.
21. Булгакова Е.И. Страничка из жизни киевских работниц. Киевское отд. Российского общества защиты женщин. Киев, 1906; Пальчинская Н. Женский труд в Англии. Впечатление от франко-британской выставки. // Союз женщин. 1908, № 9, с. 13-16; Пальчинская Н. Участие женщин в движении безработных в Англии. // Союз женщин. 1909, № 2, с. 3-9; Пружанская М.О. Материалы для истории медицинского прошлого женщины. // Медицинское обозрение. 1883, т. ХХ, июль, с. 126-136; т. ХХ, октябрь, с. 561-589; Сольская Ольга. Работница и страхование. СПб., 2-е изд., 1913;Турже-Туржанская Е. Белые невольники. (Домашняя прислуга в России). Смоленск, 1906; Тыркова А. Женский труд и проституция. // Русская мысль. 1910, № 6.
22. Лихачева Е.О. Материалы для истории женского образования в России (1086-1856). СПб., 1899; Материалы для истории женского образования в России (1856-1880). СПб., 1901; Материалы для истории женского образования в России. В 3-х кн. Кн. 1 (1086-1796). СПб., 1890. Кн.2 (1796-1828) СПб., 1893. Кн. 3 (1828-1856) СПб., 1895.
23. Щепкина Е.Н. Женское население Петербурга. // Образование. 1897, № 5; Женское движение в России в 1905 г. в отзывах современных деятелей. СПб., 1906; Женская личность в старой русской журналистике.// Журнал министерства народного просвещения. 1911, № 6; Женщины в русских университетах. // Вестник Европы. 1912, № 9; Деятельность, окончивших Высшие женские курсы. // Вестник Европы. 1913, № 8; Из истории женской личности в России. Лекции и статьи. СПб, 1914; Женское движение в годы Французской революции. Пб., 1921.
24. Ефименко А.Я. Крестьянская женщина. // Дело. 1873, № 2; Народные юридические воззрения на брак. // Знание. 1874, № 1.
25. См., напр., Глинский Б.Б. Расширение образовательных прав женщин. // Очерки русского прогресса, СПб., 1900; Хвостов В.М. Женщина накануне новой эпохи: Два этюда по женскому вопросу. М., 1905; Кечерджи-Шаповалов М.В. К свободе: Этюд по женскому вопросу. СПб., 1905; Амфитеатров А.В. Женщина в общественных движениях России. СПб., 1907; Котляревский Н.А. Очерк из истории общественных настроений 60-х гг.: Женский вопрос в его первой постановке. // Вестник Европы. 1914, № 2.
26. Репина Л.П. Гендерная история сегодня: проблемы и перспективы // Альманах гендерной истории. Адам и Ева. СПб., 2003. С. 8.
27. Там же.
28. Пушкарева Н.Л. Гендерный подход в исторических исследованиях. // Вопросы истории. 1998, № 6, с. 81, 82.